Альгамбра в Гранаде.

 

Плитки из Альгамбры.

Аль-Андалус — арабско-исламская цивилизация, существовавшая в VIII—XV веках на Иберийском полуострове. К 713 году мусульмане завоевали почти весь полуостров. В большинстве своём, это завоевание было мирным. Оно достигалось путём соглашений с правителями отдельных областей и городов, которые в обмен за признание себя подданными халифа в Дамаске сохраняли не только земли и имущество, но и возможность по-прежнему исповедовать христианство. Иудеи и христиане, как и всюду в халифате, объявлялись «зимми», то есть покровительствуемыми общинами «людей Писания», которые облагаются налогом джизья. Веротерпимость завоевателей (в отличие от грубости и нетерпимости вестготов) привлекли на их сторону симпатии большинства населения.

Считалось, что арабы назвали завоёванную страну в честь легендарного потомка коранического пророка Нуха (библейского Ноя) — Андалуса ибн Тубала. Более доказательна версия, согласно которой арабы ещё в Магрибе узнали от местных берберов, что за морем есть «страна вандалов» (по-арабски «биляд альвандалус»), так как вандалы в Магриб приходили и владели им из-за Гибралтарского пролива.

Уже в первые десятилетия арабского владычества наблюдался массовый переход населения в ислам. Новообращённые назывались «мусалимами» («замиями, принявшими мир»), их потомки — «мувалладами» (то есть «урождёнными мусульманами»). Ислам принимали торговцы и ремесленники, крестьяне и рабы (в том числе захваченные вестготами в плен иноземцы). Для них это означало личную свободу, получение прав собственности и возможности свободно ею распоряжаться (чего не было при вестготах). Но и многие вестготские аристократы принимали ислам. Наиболее известными из них были Бану Каси — семейство правителей Сарагосы, 880—917 гг. самостоятельное мятежное королевство на юго-востоке аль-Андалуса.

Часть населения, однако, оставалась христианами, в том числе представители знати. Но к X веку их потомки стали мусульманами, либо полностью арабизировались. Начиная с IX века, большинство христиан в аль-Андалусе стали «мосарабами» (от арабского «мустаараб» — арабизированный), которые усвоили язык и культуру арабов, а также многие из обычаев повседневного быта и образа жизни, хотя и продолжали дома пользоваться романским языком (романсе). Впрочем, на романсе иногда говорили даже при дворе халифов Кордовы. Этим языком довольно часто пользовались и кади в мечетях, особенно разговаривая с новообращёнными мусульманами. Следовательно, не только христиане, но и многие мусульмане аль-Андалуса на деле были двуязычные.

Великолепная блестящая культура, составившая славу страны аль-Андалус, формировалась как часть арабо-испанской цивилизации, с которой она была тесно связана единством языка, религии, хозяйственными и человеческими контактами.

Жители аль-Андалуса, называвшие Средиземное море «Сирийским», хорошо знали, что делалось в Сирии и Египте, в Дамаске, Багдаде и Каире, были знакомы с достижениями всего мира ислама, в том числе с трудами Ибн Сины (Авиценны), аль-Бируни, аль-Фараби. В то же время секрет быстрого взлёта культуры Аль-Андалуса заключался в объединении усилий арабов и берберов с творчеством представителей всех групп местного населения — мувалладов, мосарабов, иудеев (говоривших и писавших в аль-Андалусе по-арабски), потомков иберов, готов, греков и других. Все они внесли свой неповторимый вклад в создание культуры, которая продолжала процветать и после начавшегося на Ближнем Востоке с XII века упадка культуры Дамаска и Багдада.

Среди христиан аль-Андалуса были «бесчисленны те, которые умеют выражаться по-арабски в высшей степени изящно и сочиняют стихи на этом языке с большей красотой и искусством, чем сами арабы». Для мусульманского аль-Андалуса были характерны терпимость к иноверцам, к культурному обмену с ними. Христиане могли занимать любые должности и, постоянно общаясь с мусульманами в повседневной жизни, способствовали обогащению страны, большей гибкости управления ею — выявлению самых разнообразных талантов во всех областях хозяйства, науки, искусства и политики. В этом отношении страна Аль-Андалус не имела себе равных ни на западе, ни на востоке.